Три мудреца в одном тазу - Страница 10

Гена широко зевнул и протер слипающиеся глаза. Открыв их снова, он затряс головой, чтобы сбросить сон, и отхлебнул черного кофе из фляжки. Потом неуверенно почесал в затылке - ему показалось, что снаружи что-то изменилось. Что-то такое… неопределенное. Вроде бы стало чуточку темнее, чем раньше. Как будто звезды заволокло тучами. Он немного подумал, а потом пожал плечами - его никогда не волновало, что там делается на небесах.

Разумеется, телохранитель Колобкова даже не подозревал, что судьба «Чайки» и всех ее обитателей только что сделала крутой поворот.

Глава 2

О наблюдательности славян свидетельствует хотя бы тот факт, что они заметили татаро-монгольское иго сразу же, как только оно началось.

Лев Гумилев

- Утро! Утро!

Сергей рефлекторно встал «в коробочку» - когда близнецы так вопили, это означало, что они носятся по коридорам, сшибая всех, кто попадается на пути. Кроме Гены с Валерой, конечно - в них они просто врезались. И Матильды Афанасьевны - та лишь самую малость уступала могучим телохранителям.

- Зубы почистил? - тут же объявилась вышеупомянутая.

- Так точно, Матильда Афанасьевна, - шутливо кивнул Сергей, покидая душевую. «Чайка» предоставляла своим пассажирам такой комфорт, какой не всегда встретишь даже на больших круизных лайнерах.

- Смотри у меня… - подозрительно прищурилась теща шефа. - И чтоб весы мне сегодня же починил, ясно?! А то скажу Петру Ивановичу, чтоб уволил тебя к чертовой матери!

Сергей подумал, что теперь уж точно не будет ничего делать с этими весами. Если эта усатая старуха исполнит свою угрозу, Колобков не уволит Сергея никогда. Более того - вполне реально получить прибавку. Ибо Петр Иванович скорее повесится, чем сделает что-то, что может доставить хотя бы крохотное удовольствие любимой теще.

- Иди жрать, тунеядец! - сумрачно посмотрела на него Матильда Афанасьевна. - Готовишь вам, готовишь, и никакой благодарности…

По крайней мере, один плюс у этой грозной дамы все-таки был - кашеварила она так, что все пальчики облизывали. Зинаида Михайловна даже отговорила мужа нанимать профессионального кока - мол, мама справится гораздо лучше. Все-таки мадам Сбруева большую часть жизни проработала поваром в столовой райкома.

В кают-компании Грюнлау и Света играли в шахматы, Колобков пил «Алкозельцер» и читал книгу (точнее, просто пялился на непонятные буквы - это был все тот же португальский детектив), Гешка и Вадик носились вокруг стола и швыряли друг в друга мандаринами, Валера скромно пил кофе, Петрович ковырялся со злополучными весами.

- Воздух охрененный! - высунулся в иллюминатор Вадик.

- Ага, кайф! Вон дядя Сережа как разоспался! - поддакнул Гешка.

- Тихо, дети, не шумите, потому что папа с бодуна… - вяло буркнул Колобков. - Серега, присаживайся…

Сергей машинально уселся за стол и взял булочку и кофе. Его не оставляло ощущение какой-то неправильности. Что-то вокруг было не так, но что именно - он никак не мог понять. Глаза почему-то болели и слезились, как будто прямо в них светили лампой дневного света. И, судя по красным векам остальных, схожие проблемы возникли у всех. Правда, это постепенно начало проходить…

- Чего это у нас телевизор с утра ерунду всякую показывает?… - задумчиво уставился в иллюминатор Петр Иванович. - Одни только волны…

- Матильда Афанасьевна, починил я ваш прибор, идите, пробуйте! - крикнул Петрович.

Грузная дама ввалилась в помещение, окинула всех суровым взглядом и встала на весы. И удовлетворенно кивнула:

- Ну вот, теперь правильно. Я же говорила, что сломаны, а мне тут вешают тень на плетень!…

- Наводят, - поднял голову Грюнлау.

- Че?

- В русский язык нет выражений «вешать тень на плетень». Надо говорить «наводят».

- Ну ты нас еще русскому языку поучи, немчура, - хмыкнула Матильда Афанасьевна. - А где Зиночка?

- В солярии с Олей, - ответила Света. - Мама загорает, а Оля в бассейне сидит.

- Ну чего ей надо? - простонал похмельный Петр Иванович, придерживая голову, чтобы не раскололась. - Атлантический океан, солнце, благодать, а она в солярии валяется! Говорил же я, надо было вместо него бильярдную устроить!

- О, это вряд ли бы получиться - бильярд в качка играть невозможно, - не согласился Гюнтер.

- Ну или еще чего-нибудь. Парилку, например… Покурить, что ли, пойти…

Колобков вышел, одной рукой зажигая папиросу, а другой отвешивая отеческий подзатыльник врезавшемуся в него Вадику.

- Здоров, Серый, - сунул ему мозолистую ладонь Петрович, усаживаясь рядом. - Что ж ты теще хозяйской весы не починил-то?

- Так они правда сломались? - поразился Сергей.

- Не-а. Я их просто на полста единиц назад перевел. Вот и получилась из тещи балерина. Ты вот, будем говорить, парень молодой, поджарый - ты на сколько тянешь?

- Где-то шестьдесят два… - задумался Чертанов.

- А теперь, значит, всего двенадцать. А я двадцать девять. Дистрофики мы с тобой, Серый, поправляться нам надо! - заржал Петрович, залпом опрокидывая стакан темно-красной жидкости. И скривился - это оказалось не вино, а всего лишь вишневый сок.

- Иваныч тут? - вошел в кают-компанию Фабьев.

- Покурить вышел. А что?

- Пошли в рубку. Там чертовщина какая-то творится. И его позовите.

Сергей насторожился. Выходит, не у него одного странные ощущения. Значит, что-то и в самом деле не в порядке. Они с Грюнлау и Угрюмченко бросили недоеденные завтраки и торопливо последовали за Фабьевым.

На первый взгляд, все было в полном порядке. Видимость, правда, плохая - все заволокло густым туманом. Но все остальное вроде бы в норме.